 Валерий Иванович Скурлатов (род. 1938) – современный общественный и политический деятель. В 1961 году окончил физфак МГУ, в 1965-м – аспирантуру Института философии АН СССР (тема диссертации «Современная атомистика и материальное единство мира»). С 1964 года – ректор либерально-патриотического Университета Молодого Марксиста, собравшего цвет «шестидесятников». Преподавал философию и политологию в вузах, руководил сектором философии и методологии истории ИНИОН АН СССР, сектором развивающихся стран Дипломатической академии МИД СССР и т. д. Опубликовал книги о философских проблемах свободы, художественного творчества, искусства Востока. В 1990-е годы руководил либерально-патриотической партией «Возрождение». Патенты – универсальная электронная книга Панбук, квантово-механическая система коммуникации Панком, универсальная информационно-поисковая система Панлог. Разработал Программу постиндустриальной модернизации России «Путь из тупика», нацеленную на взращивание в стране «критической массы» экономически-самодостаточных и потому политически-субъектных граждан.
Следуя традициям Иммануила Канта, Карла Ясперса и Мартина Хайдеггера, а также русской «философии всеединства» и «русского космизма», Скурлатов пытается синтезировать откровения религий, постижения мудрецов и открытия учёных в практическо-эсхатологической концепции Правая Вера.
– Валерий Иванович, какую характеристику вы можете дать современной русской философии?
– «Общество потребления» с его постмодернизмом сейчас сменяется «обществом знания» с его запросом на новую духовную парадигму, которая, очевидно, должна быть глобально-универсалистской. На мой взгляд, современная русская философия, осмысляя уникальный исторический опыт России за последние полтора века, способна внести существенный вклад в выработку такого нового мировоззрения, «снимающего» все прежние философские подходы. Об этом свидетельствуют философские и богословские работы ряда наших мыслителей-современников, которых немало, но не буду их перечислять, потому что не все они пока на слуху. Например, заметна тенденция перехода от постмодернистской аномии к онтологической системности, от аналитической деконструкции к синтезирующей реконструкции.
– Если бы вас попросили переписать легендарный проект перестройки комсомола в военизированную организацию «Устав нрава» для нужд молодогвардейцев «Единой России», то каким бы он получился?
– Двухстраничный «Устав нрава» в 1965 году образно-радикально выражал моё неприятие шкурнического потребительства, которое, словно лесной пожар, распространялось тогда в советском обществе и в конце концов погубило его. Альтернативой предлагалось служение высшему «общему делу», понимаемому христиански-эсхатологически (тогдашняя интеллигенция увидела здесь фашизм-нацизм). Между тем, когда смертельно-опасный соблазн Золотого Тельца овладел евреями, только что выведенными из египетского плена, то Моисей тоже воззвал к левитам-меченосцам, оставшимися верными высшему избранничеству (Исход 32). Зачем переписывать «Устав нрава»? Актуальность текста лишь усугубилась. Молодым единороссам и вообще молодым политикам полезно его осмыслить.
– Вы были знакомы со многими советскими интеллектуалами и философами, в числе которых Лев Гумилёв, Эвальд Ильенков, Алексей Лосев и др. Какие идеи советской философии, на ваш взгляд, востребованы современной отечественной мыслью?
– Всё разумное годится для интегрирующей «системы знания», а указанные интеллектуалы (а также Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, Василий Витальевич Шульгин, Всеволод Никанорович Иванов, Леонид Максимович Леонов, Борис Фёдорович Поршнев, мой научный руководитель Иван Васильевич Кузнецов, не говоря уже о многих мыслителях послевоенного поколения, с которыми посчастливилось лично общаться и от них многому научиться) – оставили драгоценную россыпь плодотворных идей, которые «импринтинговались» в мой духовный код. Так, Эвальд Ильенков в работе «Космология духа» довёл марксистскую антропологию до логического конца и обосновал необходимость рукотворного «конца мира» («прикладная эсхатология»), в то время как Алексей Лосев, у которого я в 1962–1965 годах был своего рода секретарём, вообще синтезировал православное богословие с материалистической (демокритовской) онтологией, что меня вдохновило. А моё духовное рождение, произошедшее, как и полагается, в 12 лет (вспомним Августа Октавиана и Иисуса Христа), совпало осенью 1950 года с освоением работы Иосифа Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». Часами обсуждал я с ныне здравствующими школьными друзьями Александром Анисимовым и Игорем Кольченко вопрос – относится ли язык к базису или является надстройкой? В результате Кольченко проникся христианским откровением «В начале было Слово», Анисимов разработал концепцию «пространства мысли» (не зная, что сходную гипотезу «лингвистической относительности» выдвинули в 1930-х годах американские лингвисты Эдуард Сепир и Бенджамин Уорф), а я в языке увидел то, что «из-под» сущего именует его и потому присуще «под-мету» (суб-ъекту), формирующему «пред-мет» (об-ъект).
– Знакомы ли вы с книгой переводчика и философа Владимира Микушевича «Воскресение в Третьем Риме», в которой рассказана альтернативная биография Алексея Лосева?
– Владимир Микушевич – один из современных русских философских самородков, он со своим «владимирианством» и с уважением к бахтианскому «полифонизму» тоже устремлён к новой интегральной духовной парадигме. Отсюда – спектр «альтернативных биографий», переживаемых каждым самобытным мыслителем, в том числе Алексеем Лосевым. Книга Владимира Микушевича «Воскресение в Третьем Риме» (2005), как и написанный во Владимирской тюрьме в 1950-х годах трактат Даниила Андреева «Роза Мира», последний роман Леонида Леонова «Пирамида» (1994), монография Владимира Карпца «Русь Меровингов и корень Рюрика» (2006) и другие осмысления судеб России и мира, – подступы к Истине, которую ищет наш «всечеловеческий» народ.
– Насколько насыщенной была философская жизнь в СССР по сравнению с сегодняшней Россией?
– Конечно, сейчас намного насыщеннее, если судить по количеству и разнообразию публикаций и конференций и по интенсивности контактов с зарубежными философами. Однако семена нынешнего философского взлёта были посеяны в послевоенном СССР, когда в институтах и на кафедрах собрались наряду с догматиками от марксизма также творчески-мыслящие марксисты типа Михаила Лифшица и кадры ещё дореволюционной закваски типа Алексея Лосева, а также молодые философы – участники возглавляемого мной в 1963–1965 годах Университета Молодого Марксиста (Генрих Батищев, Сергей Бочаров, Пиама Гайденко, Юрий Бородай, Георгий Гачев, Александр Гинзбург, Юрий Давыдов, Станислав Джимбинов, Олег Дробницкий, Вадим Кожинов, Юрий Карякин, Пётр Палиевский, Сергей Половинкин, Лев Регельсон, Аркадий Ровнер, Альберт Соболев, Борис Соколов, Сергей Хоружий и др.). Происходил синтез идей, осваивались западные веяния, рождались собственные подходы.
– Будучи автором синтетической доктрины «Правая вера», в которой соединены элементы православия, ислама, язычества и учения Николая Фёдорова о «воскрешении предков», могли бы вы дать критическую оценку таким концепциям, как иммортализм и трансгуманизм?
– «Правая вера» – другое название интегрирующей рационально-критической концепции «философской веры», предложенной либеральным немецким философом Карлом Ясперсом (1883–1969), но увенчанной эсхатологией рукотворного «конца света» (по Эвальду Ильенкову). Человек предстаёт как Бог, способный не только уничтожить мир, но и воссотворить его. Теозис (обожение) человека сопряжен с Богосаможертвоприношением (вспомним Голгофу!), о чём говорят эсхатологические откровения язычества, буддизма и авраамических религий, а также такие мистические прозрения, как «общее дело» Николая Фёдорова. Без осознания «конечной цели» и «высшего смысла» невозможна, кстати, ни гносеология (учение о познании), ни онтология (учение о бытии). И невозможно понять философию Мартина Хайдеггера и его французских продолжателей, в том числе «грамматологическую» интуицию Архе-Программы (Архе-Писания,arché-écriture) Жака Деррида, которая рационализирует аксиому Бога-Слова (Логоса) как первоистока-творца бытия сущего. Осмысленная изнутри критическим сознанием Правая Вера неимоверно крепче и убедительнее, чем какое-либо некритически воспринятое извне церковное обрядоверие. Что касается сугубо технологических проектов иммортализма и трансгуманизма, то они в основном исходят от сущего (плотского), а не от бытия (духовного) – и потому необходимы, но недостаточны.
– Какая-то очередная умозрительная доктрина, как её ни назови, представляется слишком далёкой от современных «злоб дня». Между тем вы активно участвовали в политической жизни. Увязываете ли вы богословие с политикой?
– Богоравенство человека предполагает его свободу и субъектность, то есть способность встать выше любого сущего, любого «изма», любой земной власти. Когда Прародители вкусили от древа познания добра и зла, то «сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из нас, зная добро и зло» (Бытие 3:22). Богословие и политика неразрывны: вспомним Платона или Спинозу с его «Богословско-политическим трактатом». Субъектность – двигатель прогресса и истории. «Субстанция есть субъект» (Гегель; конкретнее – «Тезисы о Фейербахе» Карла Маркса). Сверхвзрыв «низовой субъектности» в Европе полтысячелетия назад породил Новое Время (Модерн) с его гражданским (=буржуазным) обществом и научно-техническим взлётом. Чем больше субъектности в обществе – тем оно прогрессивнее и конкурентоспособнее и ближе к Богу. Ясно, что материально-зависимому человеку трудно быть духовно-независимым и субъектным. Задача политики – взрастить как можно больше экономически-самодостаточных и потому склонных к социально-политической субъектности граждан, а значит модернизировать нищую Россию в богатую. Основываясь на примате взращивания субъектности, мною с группой коллег разработана надпартийная системно-конкретная Программа постиндустриальной модернизации России «Путь из тупика» (2003), которая ныне становится особо актуальной. Такова моя практическо-прикладная политическая позиция.
– У себя в живом журнале вы ведёте философско-политический дневник – ценный исторический источник о духовном состоянии советского и постсоветского общества. Планируете ли вы сделать его доступным для исследователей?
– Слава Богу, он по-прежнему доступен по адресу http://skurlatov.livejournal.com. Записи ведутся ежедневно на протяжении более семи лет. В нём я уже разместил десятки тысяч страниц своих текстов по философии, богословию, искусствознанию, истории и текущей политике.
– Видите ли вы в Интернете не только некий новый канал влияния на умы людей, но и новое средство эффективного воздействия на принятие конкретных политических и социально-значимых текущих решений?
– Маршал Маклюэн отчеканил: «The medium is the message» (средство сообщение есть само сообщение). Интернет – суперmedium. Надо в нём найти такую суперформу, которая консолидировала бы «общество знания» через систематизированное и аксиологизированное знание (информацию), а для этого доносила бы основанные на знании оценки и рейтинги до граждан и власть имущих. В этих целях, следуя заветам автора концепции «супермузея будущего» Николая Фёдорова и архимандрита Иннокентия (в миру Анатолий Иванович Просвирнин), с которым я работал в Редакционно-издательском отделе Московского Патриархата, – разработана универсальная информационно-поисковая система ПАНЛОГ, которую через несколько недель должны довести до ума программисты.
– Считаете ли вы философию самым экстремистским видом духовного творчества? В какие тяжбы должна вступить философия с юриспруденцией в отстаивании свободы воли и мысли?
– Философское постижение, как и религиозное откровение, – это духовный прорыв, который через революционную практику ломает всяческий устоявшийся порядок (закон) и всяческое традиционное обрядоверие (догма). Здесь идёт речь не о средствах судебно-юридической тяжбы, а о целях существования человека, о первенстве его свободы воли перед предписаниями социума, о прыжке из царства необходимости в Царствие Небесное. Это – экстремизм высшей пробы. Как свидетельствует история борьба за субъектность – не на жизнь, а на смерть. К счастью, субъектный прорыв Нового Времени (Модерна) гуманизирует эту неизбежную борьбу, и предстоящий переход к новой духовной парадигме «общества знания» обойдётся без кругов ада новых гулагов и без публичных сожжений на кострах очередных инквизиций и будет цивилизованным почти во всех обществах, кроме десубъектизируемых. Предвидел этот переход Джордано Бруно в книге «О героическом энтузиазме» («De gli eroici furori», 1585), в которой под героизмом подразумевалось саможертвоприношение человеческого сущего ради любви к божественности человеческого бытия. Ясно, что кристаллизация и распространение новой духовно-философской парадигмы «общества знания» требует, в отличие от досубъектных эпох с их тайным эзотеризмом, масонством и прочим, всего лишь эффективного объединения.
Беседовал Алексей Нилогов |
