 Инфиниция гуманизма представляет собой такую степень укоренённости в гуманитарной парадигме, какую может позволить себе лишь явление постмодернизма, определившее в самом конце XX в. так называемую протосовременную эпоху в развитии культуры (протомодернизм). Речь прежде всего идёт о зачинании нового философского знания в виде возможностных и потребностных дискурсивных форм, приходящих на смену эклектике и эссеизму [5]. Сфера гуманизма в этой связи становится средоточием постмодернистской рефлексии, резонно восполняющей автонимное постмодернистское метапозиционирование в борьбе с европейским логоцентризмом[2]
логоцентристскими же терминами, обнаруживая истоки последнего во времени Просвещения. Кстати сказать, именно с веком Просвещения связано доктринальное обоснование гуманизма как естественной религии человечества, не нуждающейся в авторитете откровения и догмы. Таким образом, антинарративные интенции постмодернизма определяются через философский лимит доверенности гуманизму и открытость безграничному человеческому долгу свободы. Духом постмодернизма (постмодернизмами) оказываются пропитанными все известные исторические пути идей гуманизма, поскольку их объединяет общее контридеологическое устремление в вопросе о модели истины. (В истории всемирной философии похожее положение вещей можно проследить, пожалуй, только на примере экзистенциальных мотивов, ретроспективно идентифицируемых начиная с античности.)
Гуманизм – это постмодернизм, поскольку право человека на счастье постмодернизм постулирует в отрыве от установок моральной нормы и ханжеской герменевтики поступка. Норма как таковая уступает место соразмерной ответственности освоенного личностью хронотопа опыта, суверенный статус которого определяется через отказ «от всяких претензий на общеобязательность» [1, с. 133].
Гуманизм – это постмодернизм, поскольку постмодернизм расширяет философское поле осмысления антропного принципа за рамки сапиенсной разновидности гуманизма, позволяя вести разговор о человеческом помимо самого человека (гуманология, полиантропность, постчеловеческая персонология, постчеловечность, трансгуманизм и т. д.).
Гуманизм – это постмодернизм, поскольку культура постмодерна пытается эмансипировать человека от притеснений со стороны крайнего гуманистски-неверифицируемого взгляда на его природу, борясь за легализацию многих «патовых человеческих прав», как-то: права на смерть (как в проблематике эвтаназии, так и суицидальную), права на дискриминацию, права на добровольный отказ от всяческих прав и, наконец, права быть убитым (шокирующий случай сознательной отдачи себя в жертву каннибалу – из судебной практики современной Европы). (Весьма сомнительный запрет на проведение опытов с людьми под маской ограничения глобалистского шествия ценностей либерализма, влекущий к консервации неозначенного человеческого потенциала[3].)
Гуманизм – это постмодернизм, поскольку постмодернизм обезоруживает современность ради неё же самой (Э. Бауман) [2, с. 592], предоставляя человеку рефлексию к выбору способа присутствия в мире. Гуманистический подход к современности оказывается оправданным через «постмодернистскую чувствительность» – «парадигмальную установку на восприятие мира в качестве хаоса» [2, с. 600]. Отличие последнего от панрелятивизма состоит в том, что хаос не предполагает формы системности, чураясь её цепочкой случаев, тогда как догмат о релятивизме по определению предполагает системную прописку в картотеке интеллектуального насилия. Признание за миром хаотической ответственности парадоксальным образом означает восстановление оптимистической оптики на тему человека в истории человечества, снимая известную абсурдистскую стилистику лецевского афоризма[4]. (В мире хаоса гуманизму приходится оперировать со стихийным, естественным человеком, наиболее искренне приближенным к собственным мировоззренческим комплексам неполноценности.)
Гуманизм – это постмодернизм, поскольку критика разума и науки со стороны постмодернистов вносит в гуманистическую концепцию философски-ориентированный элемент фаллибилизма, оберегающий её поступательной самокритикой в поиске новых аксиологических альтернатив[5] (включая абсолютный отказ от гуманизма ради теоретического эксперимента). Однако, если постмодернизм и исполнен определённой долей скепсиса по поводу таких гуманистических ценностей, как свобода и независимость личности, противоиронично притупляя веру в способность человечества справляться со стоящими перед ним проблемами (П. Куртц) [по: 3, с. 9-10], стоит всё же отметить, что постмодернизм ещё не стал в полной мере принадлежащим к «философской традиции в режиме past-perfect», в силу чего и не может отличаться устоявшейся унифицированностью [по: 2, с. 593]. «Отсюда – характерная для постмодернистской философии интенция к рефлексивному определению феномена постмодернизма в целом посредством указания на частные (как в смысле неуниверсальности распространения, так и в смысле локальности предметности) его характеристики» [2, с. 593].
Гуманизм – это постмодернизм, поскольку постмодернизм учреждает принцип полицентризма (равноценность языковых игр о картинах мира), с помощью которого удаётся скептически отнестись к бинарной оппозиции «центр – периферия» в эпикризе детерминированности человеческого поведения; разоблачение подобного бинаризма отвечает конструктивному уровню гуманистического здравомыслия, рассчитанному на внутреннюю сбалансированность к противоречиям. (Причастие к человеческому на основе отчуждения неозначенного в область никлассических (не-классических) дискурсивных практик (философская аспектация человеческого на пределе).
Гуманизм – это постмодернизм, поскольку постмодернизм небезосновательно релятивизирует срединность золотого правила морали до дискурса о пошлости – той оборотной стороны, которая спасает мир от красоты наложением вето на атрибутивизацию конкретного человека в качестве «самого прекрасного» или «самого безобразного» (метаэстетический вкус).
Гуманизм – это постмодернизм, поскольку постмодернизм конвертирует идею абсолютной ценности человека в идею абсолютной ценности человеческого, восполняя настаивать на неотчуждаемой дозированности в человеке деструктивных начал и трансгрессивном обострении человеческого в объективную действительность (апагогическая антропоморфизация).
Наконец, гуманизм – это постмодернизм, поскольку дискурсивные практики постмодернизма (принципы руин, «Мёртвой руки», нонселекции, «Пустого знака»), встроенные в полилектику интертекстуальности, предохраняют от того, чтобы гуманизм, с афористичной подачи С. Е. Леца, смог пережить человеческий род [6]. (Гекатомба гуманизма вместо развалин человечества.)
Литература
1. Борзенко И. М., Кувакин В. А., Кудишина А. А. Основы современного гуманизма: Учебное пособие для вузов / Под редакцией В. А. Кувакина и А. Г. Круглова. М.: Рос. гуманист, о-во, 2002. – 392 с.
2. Всемирная энциклопедия: Философия. XX век / Глав. науч. ред. и сост. А. А. Грицанов. М.: ACT, Мн: Харвесг, Современный литератор, 2002. – 976 с.
3. Куртц П. Мужество стать: Добродетели гуманизма: Пер. с англ. // Здравый смысл: Спец. вып. М., 2000. – 160 с.
4. Прагматический натурализм в американской философии. / Сост. и авт. введ. проф. Пол Курщ. Пер. с англ. В. Кувакина, А. Митрофановой. Науч. ред. и предисл. В. А. Кувакина. М.: Рос. гуманист, о-во, 2003. – 104 с.
5. Проективный философский словарь: Новые термины и понятия / Под редакцией Г. Л. Тульчинского и М. Н. Эпштейна. СПб.: Алетейя, 2003. – 512 с. (Серия «Тела мысли».)
6. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия: электронная версия 2002 г. (на 2 CD).
Некоторые термины
Автономный знак: знак, обозначающий сам себя.
Антинарративный. Наррация – повествование со своими внутренними законами, предопределяющими определённую интерпретацию событий.
Антропный принцип – современная версия идеи взаимозависимости человека и универсума: сами фундаментальные физические параметры Вселенной допускают существование в ней осмысливающего её наблюдателя (человека).
Апагогическое доказательство – доказательство от противного.
Бинарная оппозиция. Бинаризм – характеристика постмодернизмом классической культуры как предполагающей осмысление мира в жёстких дуальных оппозициях (субъект – объект, запад – восток, центр – периферия и т. п.)
Гуманология – наука о трансформациях человека и человеческого в процессе создания искусственных форм жизни и разума.
Дискурс – способ вербального освоения мира, предопределённый той или иной социокультурной традицией.
Интертекстуальность – постмодернистское понимание текста в первую очередь как пересечения наличных в культурной среде текстов, «ткань, сотканную из старых цитат».
Инфиниция – определение, указывающее на предмет и вместе с тем на невозможность его однозначного исчерпывающего определения.
Логоцентризм – постмодернистская характеристика классической культурной традиции, якобы исходящей из веры в Логос, т. е. в необходимо присущую бытию логику и однозначную детерминированность.
Метапозиционирование – позиционирование вне наличных или любых возможных определённых позиций.
Никлассические (не-классические) дискурсивные практики – двойное отрицание, снимающее бинаризм «классическое-неклассическое».
Постчеловеческая персонология – один из главных компонентов нового сдвига гуманитарной парадигмы, выражение опыта постчеловечности.
Полилектика – греч. многомерность (ср. диалектика). Мышление, учитывающее реальное бесконечное многообразие явлений.
Принцип «мёртвой руки» (юр.: владение без права передачи по наследству): – постмодернистская идея принципиальной невозможности выработки какой бы то ни было культурной традиции как безусловно значимого культурного опыта.
Принцип нонселекции – постулируемая постмодернизмом презумпция равноправия любых культурных систем и стратегий, как продуктов разных способов упорядочивания хаоса.
Принцип «пустого знака» – постмодернистская трактовка знаковых систем как самодостаточных реальностей, никак не предопределённых связью с объективным бытием обозначаемого.
Принцип руин – постмодернистский способ восприятия мира, основанный на отказе от идеи его целостности, иерархической структурированности.
Сапиенсная разновидность гуманизма – идея гуманизма как возможности и необходимости опоры человека на собственный разум.
Трансгрессия – категория постмодернизма, означающая пересечение границы определённого культурного контекста, внутри которого такое пересечение представляется невозможным.
Фаллибилизм – идея принципиальной возможности ошибок в познании, не исключающая (в рационалистической трактовке термина) его прогрессирующей достоверности.
Хронотоп – пространственно-временная карта событий.
«Центр – периферия» – сведение всего многообразия отношений между явлениями к их иерархической связи с целым, как центром, выражающее, с постмодернистской точки зрения, репрессивный и тоталитарный характер классической культуры.
Эклектика – мышление, заимствующее свои положения из разных картин мира (философских систем и т. п.), не заботящееся при этом об их логической согласованности.
Эссеизм – мышление, не представляющее свои выводы как детали некоей общей картины мира, хотя и скрыто предполагающее такую картину.
Эпикриз детерминированности человеческого поведения. Эпикриз (мед.) – заключение о состоянии больного и рекомендации по дальнейшему лечению.
Языковые игры – понятие свободной игровой условности речевых коммуникативных систем (каждая из которых, таким образом, моделирует свой собственный возможный мир), определяющей принципиальную невозможность единственно верной интерпретации мира.
1. По желанию автора печатается с сохранением стиля и языковых конструкций оригинала.
2. Полный термин – «архео-онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм» [2, с. 543?544].
3. Ср.: «Существование всеобщих целей, хотя мы и не отрицаем их пользу, вводит в заблуждение ещё и потому, что мы склонны думать, что такие цели хороши сами по себе, абсолютно хороши. Так что признание какой-то конкретной цели, подпадающей под одну из этих рубрик, например, под рубрику «знания», может заставить нас подумать, что к ней можно стремиться, но существует и такое знание, обладать которым мы не должны (скажем, знать, как пытать людей); даже ценное знание нельзя приобретать любыми средствами, о чём свидетельствуют ограничения на эксперименты с людьми. Опять-таки погружение проблемы средств и целей в область рациональности позволяет нам оценивать цели, в данном случае – с точки зрения цены средств, которую требуется заплатить для достижения этих целей» (Р. А. Патнэм, Х. Патнэм) [4, с. 61].
4. С. Е. Лец: «Тема диссертации: "Человек в истории человечества"» [6].
5. В. А. Кувакин: «...Гуманизм не претендует на абсолютную истинность и завершенность. Он допускает, что может заключать в себе ошибочные идеи и утверждения, и вместе с тем он допускает, что его истины могут иметь вероятностный, ограниченный временем или обстоятельствами характер, то есть они не обязательно абсолютны и вечны. Такое допущение позволяет гуманизму видеть и учитывать свои заблуждения, исправлять их, совершенствоваться и не превращаться в догму» [1, с. 32].
http://atheismru.narod.ru/humanism/journal/36/nilogov.htm |
