Данный доклад я хотел подогнать, с одной стороны, под формат нашей конференции «Актуальные мифологии», то есть представить чистой воды вымысел – мифологическую тему из области семиотики, которая с методологической точки зрения не редуцировалась бы в перформативный парадокс. С другой стороны, я понял, что не ошибся, избрав чистой воды вымысел. В мою задачу не входило выступить на так называемой потёмкинской конференции по философии мифологии, не предприняв никаких усилий к тому, чтобы не разоблачить на мифологичность философские конференции как таковые. Вопрос о мифологичности конференц-философии я оставлю на дальнюю перспективу.
Почему мой доклад называется именно так? Почему мифологема антиязыка предшествует мифу об антиязыке? Для аналогии давайте вспомним весьма продуктивный проект прото-письма в авторизации Ж. Дерриды. По сути Деррида предварил всей мифологии естественного человеческого языка философию прото-письма, которая может полагаться исключительно как сознательная мифологема, представляющая собой объективацию общей теории языка в непреложном единстве с техникой различания. Объективированное прото-письмо должно являться для носителей естественного языка той мифемой, благодаря которой возможно развитие языка в качестве непрекращающегося акта произвольного (а значит и чисто мифического, если – не мифологического) совокупления означающего и означаемого языкового знака. Речь не идёт о мифологии естественного общечеловеческого языка в совокупности всех его универсалий. Важно подчеркнуть мифологемное предшествование антиязыка и, для более проницательной публики – прото-антиписьма, как прото-письму, так и всем его последствиям в виде конкретных естественных человеческих языков.
Экскурс в лингвистическую футурохронию
Согласно английскому философу Д. Беркли, идеальное существование вещей в человеческом мышлении лишено всякой субстанциальности. Примеры с абстрактным треугольником или абстрактным столом воочию показали ограниченность проективной валентности в образовании столь сложных image-конструктов. Жёсткая привязка удерживаемых объектов сознания к атрибутивности (или даже атрибутивизму) изобличила самоочевидную тщетность критики данного участка Берклиановой системы субъективного идеализма – репрезентативной теории абстракции. Многочисленные упования на беспризнаковое понятие «небытие», не лишённые зёрен здравомыслия, и дискурс о нём как дискурс декоративного антиязыка внутри естественного языка породили лишь гносеологическую оттенённость вопроса о ничто в общем корпусе анонтологических текстов.
«Скандал в философии», спровоцированный Беркли знаменитым постулатом «esse est percipi», заслонил казус прозрачной абстрактности разума. Радикальное решение смайевтированной методологической проблемы можно найти в предлагаемом учении о пустых понятиях, в рамках которого центральное место отводится так называемым футурологизмам и соответствующему классу приписываемых антислов в интенционируемой системе антиязыка.
Итак, самой рабочей мифологемой в философии XX века была онтология присутствия/отсутствия, наиболее детально проблематизированная в трудах М. Хайдеггера и Ж. Дерриды. И тот, и другой – последовательные соссюрианцы. Первый – сосредоточился на означаемом знака, второй – на его означающем. Если Хайдеггер всю свою философию увязал в онтологемах, с помощью которых пытался прояснить бытие как Означаемое, то Деррида отдал предпочтение Означающему, возведя знаковую репрезентацию мира в зловещий абсолют. «Репрезентация никогда не может быть элементом настоящего, она лишь следует жизни мира и потому всегда запаздывает по отношению к ней. Выпадение из настоящего времени не позволяет знаку обслуживать, фиксировать, репрезентировать присутствие человека при жизни мира. Существование знака лишается смысла, а знак, в свою очередь, лишается и своего реального существования» (Е. Н. Гурко). Однако верифицируя присутствие в поисках его номинальных единиц, критику семиотизма бытия следовало бы заменить на критику тотальной интенциональности человеческого сознания, не позволяющей представить бессмысленное в гетто «defférance», отчего алогический дискурс может полагаться исключительно через внушение.
Своеобразными пролегоменами к «Критике интенционального разума» может стать философия антиязыка, отменяющая дерридианский принцип «изначального опоздания», согласно которому означающие опаздывают к своим означаемым, а означаемые в свою очередь – к собственным референтам.
Антиязык представляет собой совокупность классов антислов, а вернее – названий для таких классов. В настоящее время лексикон антиязыка насчитывает свыше сотни классов, превышая, первым среди которых стал класс футурологизмов.
Футурологизмы – название для одного из классов антислов, особых пустых понятий, не обладающих содержанием и объёмом (или – обладающих пустым содержанием и пустым объёмом), но обозначающих реалии будущих поколений, которые предваряют прогностические возможности поколений современников. Примеры футурологизмов как футурологизмов отсутствуют, располагая лишь семантической виртуальной наполненностью. Футурологизмы – это действительно существующие инварианты, которые своей фактичностью отрицают существование собственных же вариантов.
Футурологизмы («естественные симулякры») реализуют прорыв к означаемым, обходя означающие. В столь патовом истолковании теория футурологизмов больше всего противоречит онтолого-семиотической («о-грамматологической», деконструктивистской) концепции Ж. Дерриды.
Класс футурологизмов всегда превышает весь наличный лексикон естественного общечеловеческого языка, поскольку такой класс невозможно полностью объективировать по модели Дерриды в прото-письмо как из будущего самого естественного языка (платонизм языка, опрокинутый в будущее, когда общечеловеческого языка уже не будет, а класс футурологизмов в виде необъективируемого прото-письма навечно сохранит свой онтологический статус), так и из будущего самого прото-письма, – но для этого уже необходимо прото-антиписьмо, или финито-письменность.
Теория футурологизмов обосновывается в рамках лингвистической футурохронии. Лингвистическая футурохрония – это метаязыковой метод изучения отношений между «неприсутственными» онтологическими статусами знаков естественного языка. Данный метод позволяет выявлять в языке такие элементы, которые остаются по большому счёту незамеченными в результате применения диахронического и синхронического методов исследования. Речь в первую очередь идёт о лингвистических онтологизмах – метаязыковых понятиях, с помощью которых производится полноценная дескрипция бытийной природы языка.
